О чём умолчал Мессия… Автобиографическая повесть - Голиб Саидов

Когда же отцу доводилось бывать дома, мама незаметно старалась отключить розетку телефона. Впрочем, случилось подобное, по-моему, лишь однажды. Папа пришёл в неописуемую ярость и очень грубо отчитал маму. Такие сцены были нетипичны для нашей семьи, а потому так запали мне в душу.

По любому пустяку ответственный или дежурный редактор мог позвонить к нам домой, чтобы справиться у отца – как поступить в том или ином случае. И отец терпеливо все объяснял. Иногда звонок будил всю нашу семью в три часа ночи. В такие минуты, отец вначале выяснял – какова ситуация, пытаясь выправить все по телефону. Не раз бывало, что он раздражённо швырял тяжёлую чёрную трубку, одевался и, матерясь про себя, спешил в редакцию.

Однако, наиболее всего отец запомнился мне сидящим за столом и пишущим очередную передовицу, очерк или фельетон. Отсчитав несколько чистых листов формата А-4, он бережно укладывал их слева от себя и, положив перед собой первый чистый лист, долго смотрел на него, мучительно терзаясь мыслями. Наконец, он бросал ручку, вставал и начинал нервно ходить вокруг стола. В такие минуты я старался молчать, поскольку чувствовал, что там, в голове совершается какой-то неведомый мне, но важный мыслительный процесс, которому не следует мешать. Затем он также внезапно садился и начинал строчить. Рядом лежали толстые папки, в которые он иногда заглядывал для того, чтобы найти и сверить те или иные данные или цифры.

Порою, он радостно вскакивал с места и громко звал маму, чтобы поделиться с ней своей неожиданной литературной находкой. Мама неизменно поддерживала и сдержанно хвалила даже тогда, когда не понимала – о чем идёт речь. Папе этого вполне было достаточно. Найдя какую-нибудь удачную метафору или необычное обыгрывание слов, он радовался своей находке словно ребёнок, целый день, находясь в приподнятом настроении. И мы – его дети – радовались вместе с ним.

Справедливости ради, следует отметить, что в жизни отца бывали и периоды, когда он отчаянно и порою безрезультатно терзался муками, но уже не творческого, а совсем иного характера. Обычно, это было связано с предстоящими красными датами в советском календаре. И, если с Первомаем или днём 7 ноября было более-менее понятно, то с некоторыми другими – казалось бы, менее важными – отцу приходилось несладко. Не раз бывало, что он окончательно терял самообладание, бросал к черту ручку и в изнеможении опускался в кресло или на диван. И ведь, было отчего.

Об одной такой истории, связанной с приближением праздника, посвящённого образованию СССР, полагаю, рассказать будет совсем нелишне. Это даже нельзя назвать историей, потому что подобная «головная боль», знакомая журналистам советских времён, неизменно наваливалась каждый год, аккурат под самый новый год, а точнее – 22 декабря.

Советский пасьянс

Как известно, в 70-е года ХХ столетия противостояние двух мировых систем – капиталистического и социалистического – достигло своего наивысшего накала. Каждая из сторон старалась доказать своё превосходство, опираясь для наглядности на достижения в различных областях жизни: начиная от бомб, ракет, космонавтики и заканчивая спортом и всеобщим благосостоянием народа. Правда, если относительно объективности первых показателей мы ещё могли не сомневаться, то в отношении последнего пункта нам оставалось лишь всецело доверяться своим же средствам массовой информации, поскольку для подавляющего населения Советского Союза – съездить, посмотреть и сравнить, как живут «они» и как существуем «мы» – было делом далёким от реальности. Одним из главных наших козырей, свидетельствующих о «неоспоримом» превосходстве социалистической системы над «гнилым западом», являлось то, что в государственном управлении страной у нас были задействованы практически все социальные слои общества, начиная от генерального секретаря и кончая самой обыкновенной дояркой. До такого уровня капиталистам, конечно же, было далеко.

Теперь становится немного понятным, почему все газетчики страны в ужасе хватались за голову, ибо прекрасно представляли себе – какой сложнейший, по сути, кроссворд ждет их в преддверии наступающего праздника…

Уже с самого утра папа ходил злой (что бывало с ним исключительно редко) и по всякому поводу раздражался.

– Ну, неужели так трудно сосчитать до двадцати после того, как вода закипит, снять с плиты и поставить под холодную воду!?

Это замечание было адресовано маме, которая отменно готовя любые блюда, так и не научилась «правильно» варить яйцо всмятку. Оно постоянно выходило либо в «мешочек», либо вкрутую, а надо отметить, что это разные вещи! Наверное, на генном уровне некоторые вещи передаются по наследству, поскольку с годами я тоже стал ловить себя на мысли, что подобные «мелочи» порою ужасно расстраивают мужчину. Однако, в тот день я знал истинную причину папиного раздражения. Предстоял «пасьянс» с огромным количеством противоречивых данных, который, в конце концов, обязан был сложиться в стройную и красивую картину «настоящего советского народовластия». Отцу не удалось «спихнуть» это дело на второго зама, да это было даже не в его характере: он никогда не старался заранее выгадать для себя что-либо по легче, а потому довольно часто самое нудное и противное занятие приходилось делать самому. Вот и сейчас, наскоро и молча позавтракав, он прошёл в гостиную и, подойдя к столу, брезгливо уставился на толстую серую папку скоросшивателя. Деваться, однако, было некуда…

– Та-ак… – наконец смирившись, произнёс отец, раскрыв папку и вытянув из него первый лист. В нем мелким почерком в колонку пестрели нескончаемые имена и фамилии предполагаемых героев трудового фронта – депутатов очередного съезда партии. Папа отложил этот лист на край стола и вытащил из недр папки другой, с рекомендациями. Бегло пройдясь по нему, он также отложил его в сторону, но уже чуть повыше и вновь стал знакомиться с третьим документом.

Через полчаса рабочий стол напоминал собою карточную поляну заядлого картёжника: не хватало лишь зелёного сукна. Родитель удовлетворённо крякнул и глубоко затянулся сигаретой. Теперь предстояло самое главное. Высочайшее искусство заключалось в том, чтобы составить такой список, в котором народные избранники одинаково и равно представляли бы все районы области, все слои нашего демократического общества и при этом предстояло учесть требования к предполагаемым кандидатам, имея в виду социальное положение, пол, партийность (или наоборот – беспартийный) и т. д. и т. п. Словом, задачка выходила не из лёгких.